Когда в январе 2010 года на о.Гаити разразилось мощное землетрясение, туда, для ликвидации последствий ЧС, со всего мира стали съезжаться поисково-спасательные отряды. Но что они увидели в столице страны? Как встретил их Порт-о-Пренс, на который пришлась наибольшая волна разрушений? Местная власть оказалась парализована катастрофой, больницы не были готовы к приему раненых, по городу бесчинствовали банды мародеров, поскольку «самоликвидация» охватила и полицию страны. Только создание координационного штаба ООН по стандартам ИНСАРАГ ( Международной консультативной группы по вопросам поиска и спасения) позволило запустить механизмы оказания помощи пострадавшим людям. Огромную роль в этом на Гаити сыграли координаты из России.
ИНСАРАГ была создана в 1991 году по инициативе ООН для выработки единых стандартов оказания помощи в проведении ПСР и координации международного реагирования в зоне ЧС.
Как говорится в руководящих документах этой организации, когда где-то случается крупномасштабное бедствие, нужно сделать несколько обязательных шагов, чтобы его ликвидация прошла быстро и успешно. Среди них – создание нескольких координационных органов, которые бы направляли работу международных спасательных отрядов: а) местные органы по управлению в чрезвычайных ситуациях (LEMA); б) Центр по приему/отправке отрядов (RDC); в) международный полевой координационный центр (OSOCC).
И вот, когда схема заработала на практике, оказалось, что важнейшую роль в ней должны играть координаторы – те, кто, собственно, обеспечивает обмен информацией и взаимодействие и с LEMA, и с RDC и с OSOCC.
Опять же, из мирового опыта известно, что иногда отряд из-за границы прибывает в зону ЧС раньше, чем формируется штаб ООН и прочие центры. В таком случае он должен иметь возможность организовать своими силами временные RDC и OSOCC ( в первую очередь, обеспечить прибытие ПСО в страну, терпящую бедствие). Нередко штаб RDS и ОSOCC развертывается вблизи аэропортов, как ключевых пунктов въезда в страну.
Такие задачи выдвинули на первый план людей, которые обладают обширным опытом участия в ПСР, знанием норм международных соглашений в области оказания помощи при ЧС, организаторскими способностями, ну и, конечно, владеют иностранными языками. Логично, что в числе координаторов ООН оказались самые опытные спасатели МЧС (как правило, международного класса), сотрудники международного департамента и др.
Сегодня координаторы ООН выполняют целый спектр задач. В первую очередь. Первыми выезжая в зону ЧС, они собирают для ПСР всю необходимую информацию и масштабе и характере бедствия, определяют возможности страны в плане ликвидации последствий ЧС, эвакуации пострадавших из зоны ЧС в местные больницы, распределяют места для расположения прибывающих групп, регулируют вопросы транспортной доставки и обеспечения безопасности ПСО, доводят до их сведения местные религиозные, культурные особенности во избежание конфликтов и многое-многое другое.
Сегодня даже такой механизм как координация в зоне ЧС, хорошо отработан и не раз доказал свою эффективность. Однако сколько же лет, выездов, сложнейших ситуаций потребовалось на то, чтобы это наладить?
Об одном из своих первых выездов на ЧС в качестве координатора вспоминает начальник отдела по взаимодействию с международными организациями отряда Центроспас Владимир Борейко ( в 1999 году он работал в Департаменте международный связей МЧС).
« Августовское утро 1999 года ничем от других не отличалось. Душ, кофе, чиста обуви (по устоявшейся армейской привычке), затем электричка, метро,кабинет в здании на Театральном. И вдруг, еще за 15 минут до начала рабочего дня звони телефон на столе: «В Турции землетрясение..Слышал? Уже подсчитали, что с такой магнитудой жертв должно быть около 70 тысяч….». Бросаюсь в кабинет начальника. У него на столе карта Турции, две телефонные трубки возле каждого уха и одна на столе где-то в районе Анталии. Показывает жестом – садись..
Говорит с министром. Потом кидает мне: « Срочно бери мою машину и в Жуковский, в Центроспас, там к Легошину, они уже грузятся. Ты – координатором от нашего департамента. Вопросы есть?
- Мне бы переодеться…
- Некогда, лети, как есть… - затем вдогонку, - паспорт не забудь!
Пробегаю мимо зеркала и с грустью осознаю, что туфли, брюки, рубашка с коротким рукавом и галстук не самая подходящая к случаю одежда. Но делать нечего.
Перед отъездом успеваю все-таки отзвониться в консульство в Стамбуле. Нас будут встречать. Это уже кое-что!
Взлетели как-то очень быстро. На борту – спасатели. В глазах – откровенный сарказм. Из-за шума двигателя разговоры не слышны, но по губам читается: «Что это за пижон в галстуке? Зачем он на борту? Лучше бы вместо него гидроустановку «Траян» взяли, тем более что они по весу почти одинаковые…
Задаю себе тот же вопрос: «Зачем я тут?». Недавно законченные курсы ООН по координации международного реагирования это, конечно, хорошо, но это – теория. Как будет на практике? Не знаю. В уме только одно – надо сделать так, чтобы эти критически настроенные профессионалы, прошедшие уже не одну ЧС-ку. Как можно быстрее начали работать и не забивали себе голову такими «мелочами», как где поспать, что поесть, где взять топливо для инструментов и машин и т.д.
Сели в Стамбуле. Спасибо консулату, в аэропорту много времени не потеряли, да и автобусы подогнали очень вовремя. Местные на вопрос: «Куда нам выдвигаться?», - буркнули, убегая к следующему борту, -«в Гельджук…».
Как добирались – долго рассказывать. Но на месте для меня всё завертелось в каком-то сумасшедшем цикле, включавшем в себя решение основной задачи: спасателям надо… (тут список может быть на пол листа!), поиск требуемого, его получение, причем абсолютно неважно, откуда и каким способом, возвращение в лагерь, получение нового запроса и…все с начала….
Пробираясь мимо какого-то здания (видимо, когда-то это была администрация), вижу группу людей, нервно спорящих друг с другом. А на стене перед ними – карта города! Это явная удача. Без карты отряд - полуслепой. Осталось только ее заполучить! Как я это сделал - отдельная история, но гораздо более важным было то, что эта карта здорово помогла не только нам, но и другим иностранным отрядам, работавшим в Гельджуке.
На пятые сутки местные очухались, появилась какая-то власть в городе, и живых стало искать все труднее. Первое, что они сделали – это засыпали город сухой хлоркой. Спасибо, хоть снабжение водой наладили. Лучше бы они (я имею ввиду местную власть) еще пару деньков побездействовали…
Уезжать с ЧС-ки было сложнее. Как я уже говорил – местные власти «очухались». Автобус и грузовики пришлось ждать чуть ли не полдня. Да и Бог и ними – главное, что едем домой! На 72 человека отряда 144 живых спасенных, то есть на каждого – по двое.
Летим обратно. Все живы и здоровы. Решил пройти по салону 62-го, раздать проштампованные турками паспорта. Но не стал – ребята спят. Кто не спит – сквозь щелки глаз смотрит на «шатающегося» по салону координатора. Во взгляде отсутствует тот первоначальный сарказм, а значит, что-то мне удалось. Может быть, каким-то образом удалось заменить не взятый вместо меня на борт «Троян?».
Да, пыльные, пропахшие потом, разодранные комбинезоны поменяли. И на их новеньком фоне особенно стали выделяться руки ребят с порезами, ссадинами, опухшими пальцами и сломанными ногтями. Если бы тогда меня спросили: каким сделать памятник спасателям? Ответ был бы прост: сделайте слепки с этих рук…»
Екатерина Бобровская,
использованы материалы из архива отряда Центроспас
